на сайте
Сейчас один гость и ни одного зарегистрированного пользователя на сайте
Последние новости
-
День рождения празднует руководитель кружка Козловского ЦСДК Кузьмина Татьяна Николаевна
24 Апрель 2024 -
Коллектив от всей души поздравляет с Днем Рождения коллегу, Ващенко Зою Леонидовну!
17 Апрель 2024 -
"Вместе празднуем Победу"
09 Апрель 2024 -
Акция «10 тысяч шагов к жизни»
08 Апрель 2024 -
Акция "10 000 шагов к жизни"
05 Апрель 2024
Важные ссылки
Межозёрье, отчий дом
В начале 30-х годов в Барабе создаются крупные сельскохозяйственные предприятия – совхозы. Тогда все они шли под номерами. В 1930 году началось формирование Новогутовского совхоза № 291.
Стали строить поселения, входящие в состав совхоза – фермы.
Для фермы № 4 выбрали хорошее место – на высокой гриве, в окружении озёр Чёрненькое, Кругленькое и Рондово. Рядом стояли берёзовые колки. Заселялась ферма разными людьми. Кто-то приехал из соседней деревни, кто-то издалека - по переписке с родственниками или знакомыми. На вокзале вербовщики набирали рабочих в новые совхозы, обещая сытую жизнь и большие деньги. (Забегая вперёд, надо сказать, что в 1939 – 1941 годах население пополнилось представителями депортированных народов – эстонцев, калмыков, латышей, поволжских немцев. Приезжали также грузины, армяне и даже выходцы из Китая. А потом приехали эвакуированные ленинградцы.)
Весь этот народ занялся прежде всего строительством жилья, хозяйственных построек для личных подворий и для общественного скота. Заготавливать брёвна в перелесках запрещалось, поэтому использовались колья, хворост, глина и дёрн.
Сначала строили бараки – полуземлянки, на крыши которых накладывали тал (ветки ивняка), а сверху - дёрн. Лошадь к тому бараку привяжешь – она траву с крыши щиплет.
Зимой посёлок снегом заносило, кто мог выбраться – помогал другим.
Добротными домами Межозёрье обзавелось позднее, после войны. Тогда оформился окончательный вид посёлка, каким хранят его в памяти жители: «Две улицы, одна узкая, другая – главная – невиданной ширины и вся зелёная, покрытая травой – спорышем. Белые глиняные дома напоминали украинские хаты, они соседствовали с деревянными домами. С левой стороны, прямо за огородами, зеркальная гладь большого озера, окружённого тальником. Тишина. И над этим покоем стеной возвышается берёзовая роща».
Жили в довоенные годы бедно. Хозяйство специализировалось на производстве молока и мяса. Сено косили литовками, доили коров вручную. Молоко сдавали на сливкоотделение. Сливки увозили в город, а из обрата варили творог и раздавали рабочим. Ещё варили кашу и кисель. Всё это контролировал управляющий фермой Алексей Яковлевич Кокорин. Если продуктов не хватало, он старался не попадаться на глаза рабочим.
Чтобы прокормиться, собирали колоски с убранных полей, гнилую да мёрзлую картошку. Летом ещё природа выручала – ели рогоз, собирали ягоду, грибы, травы, рыбачили, ловили зайцев – их тогда много водилось.
Дети и подростки рано приучались к работе. А получали в совхозе за ту работу граммов 200 хлеба, редко когда больше.
Была высокая смертность среди детей. Хотя и семьи тогда почти все были многодетными – родители, будто учитывая голод, мор и войну, с запасом детей рожали.
Практически не имелось никакой медицины – народными средствами лечились, да как соседка посоветует. Особенно часто дети болели малярией – болот в округе хватало, а прививки не делались. Про заболевшего говорили – «тётка трясёт». Лечили обливанием холодной водой, заставляли пить детскую мочу, а ещё керосин – после него казалось, что «потолок горит и пламя тело обжигает».
Вначале дети из Межозёрья ходили в школу в деревню Новогутово – это в пяти километрах. Ещё была семилетка в Таскаево – около 25 километров. Однако проживание детей на квартирах в Таскаево было для родителей обременительно – вот и оставались ребятишки без приличного образования.
Уроженец Межозёрья Александр Никитич Плетнёв — шахтёр, писатель, член Союза писателей с 1975 года, именно здесь появился на свет 28 августа 1933 года, в простой крестьянской семье, тринадцатым из детей. До призыва в армию был рабочим совхоза.
Учитель начальных классов просил его отца продолжить учение сына – «мальчишка редких способностей». Отец достал из набитой налоговыми квитанциями холщовой сумки Похвальный лист, долго глядел на золотые оттиски букв и вдруг, всегда несокрушимый в бедах, немало смутив семью, заплакал, но тут же твёрдым голосом сказал: «Ладно, поплачем да и спрячем. Бедность и работа будут тебе учением, сынок...»
После службы в армии Александр остался в Приморье и двадцать лет проработал на шахте «Дальневосточная» в городе Артёме.
Произведения А. Плетнёва начали печатать в 1968 году. В 1973-м во Владивостоке вышла его первая книга — «Чтоб жил и помнил». По рекомендации В. Астафьева, Е. Носова и В. Распутина его приняли в Союз писателей СССР в 1975 году и направили учиться на Высшие литературные курсы при Литературном институте имени Горького, которые он успешно окончил.
Первое крупное произведение прозаика — роман «Шахта», опубликованный в 1981 году в «Роман-газете» неслыханным по сегодняшним меркам тиражом — 2 540 000 экземпляров, принёс А. Плетнёву известность не только у нас в стране. Роман экранизирован в двух сериях на киностудии «Мосфильм» под названием «Тихие воды глубоки». Общий книжный тираж произведений А. Н. Плетнёва составил 750 тыс. экземпляров. Некоторые из них изданы на английском, французском, немецком языках.
В предвоенные годы межозёрцы пахали, сеяли и убирали уже с помощью техники - в совхозе имелся комбайн, но боронили на быках.
Говорить о трудностях военного времени надо бы отдельно – это необъятная тема. Напомним лишь о том, что все трудности легли на плечи женщин, стариков и подростков. А мужчины – они воевали. На фронт ушло из Межозёрья 27 человек, вернулось всего пятеро, да и те покалеченные.
Перемены к лучшему начались в 50-х годах. В 1953-м появилось электричество – его вырабатывал передвижной генератор. В клубе, для которого приспособили избушку-склад, показывали по вечерам фильмы. Билет стоил 5 копеек, можно было заплатить куриным яйцом. В домах появились радиоприёмники, а позднее и телевизоры, патефоны с пластинками, газеты и журналы.
Производство пополнялось техникой. По праздникам приезжало начальство с центральной фермы, вручали передовикам грамоты, премии, подарки. Все трудности ложились прежде всего на управляющих фермой. Односельчане помнят Ивана Михайловича Кокорина, Виктора Фёдоровича Сибиркина, Василия Петровича Чёрного.
Да, жизнь налаживалась. Но в семидесятых годах ферма № 4 была объявлена «неперспективной малой деревней». Вывезли скот, технику, передали всё это на другие фермы. Постройки разобрали, закрыли школу (она к тому времени имелась в Межозёрье) и медицинский пункт.
Население разъехалось в ближайшие села, в Барабинск. Три дома перевезли в Новокозловское. Жители Межозёрья не раз обращались в Москву, Новосибирск, к районным властям с просьбами – сначала о сохранении посёлка, потом о его восстановлении. Это продолжалось до 90-х годов. В конце концов из Новосибирска, из отдела по делам строительства и архитектуры пришла окончательная резолюция: «Восстановление посёлка не представляется возможным».
Вместо заключения приведём отрывок из письма писателя А. Плетнёва к поэту и журналисту В. Разливинскому (он тоже жил в Межозёрье):
«Люблю всё и всех, что связывает мою память с самым дорогим кусочком земли, на котором злые силы уничтожили мой отчий дом – это Межозёрье. Бывал там на пустыре не раз, на заросшем кладбище, где беспризорно покоятся любимые мною люди, часами сидел у озера, глядел в даль, в Засеку и, наплакавшись, уезжал. С тех пор, как смели Межозёрье, у меня не осталось дома...».